Юмор не может быть профессией

А. ДУРНОВО: В гостях у нас писатель-сатирик Михаил Жванецкий. Михаил Михайлович, добрый день.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Добрый день.

Н. АСАДОВА: К нам на сайт пришло очень много вопросов, но половина – это признание Вам в любви просто.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Вот видите, а Вы меня называете сатириком!

Н. АСАДОВА: Нет, в первой получасовке я сказала, что Михаил Михайлович Жванецкий работает Михаилом Михайловичем Жванецким. Какие эпитеты ещё могут быть!

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Там что угодно может быть! Сатира сейчас со всех сторон.

Н. АСАДОВА: Да, я хочу, наверное, начать наш сегодняшний разговор с дежурного вопроса для дежурного по стране. Когда у Вас следующие концерты?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: А следующий концерт у меня будет 12-го числа, послезавтра в зале Чайковского, начало в 19:30, я там постараюсь кое-что новое, довольно много.

А. ДУРНОВО: А я ещё одну вещь скажу, что сейчас мы будем транслировать не только по радио Михаила Михайловича Жванецкого, но и на нашем сайте «Эхо Москвы» веб-трансляцию, Михаил Михайлович, Вас снимает веб-камера в данный момент.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Ребята, ну у вас тут всё устроено, конечно! Вы знаете, я в пробках толкался и вспомнил, как Евгений Ясин из пробки отвечал на вопросы. Ну, какая сила воли! Поднялся на лифте, вошёл, не дрогнул голос! Я завидовал страшно! Вот так вот вылезти из машины, войти… Ну, хорошо, что я успел, я бы не мог!

Н. АСАДОВА: Да, наша страна воспитывает железных людей.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, да. Продолжать говорить об экономике, не дрогнуть! Всё через лифт, через всё пройти! Изумительно!

Н. АСАДОВА: Да. Мы думали, с чего начать наш разговор.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: А мы ещё не начали?

Н. АСАДОВА: Мы начали, начали! Я имею в виду, что наш какой-то длительный, продолжительный разговор, официальную часть нашего разговора и очень какие-то грустные новости приходят, мы обсуждали каждый день, какую карикатуру, у нас конкурс карикатур на сайте идёт, тему для карикатуры. Обычно это главная тема дня и к сожалению приходится с грустью признать, что главные темы – это «Невский экспресс» и трагедия в Перми.

В связи с этим нас выручил наш слушатель из Самары, менеджер, который идёт под ником Сирена. Он спрашивает: «Чем старше я становлюсь, тем грустнее я становлюсь. А Вам грустно? Это такая реальность, или я сам себя накручиваю? Может надо всё спокойнее воспринимать?»

М. ЖВАНЕЦКИЙ: А как Вы ухитритесь спокойно воспринимать, если рядом просто рвутся снаряды? Попробуйте воспринимать спокойно. Я считаю, что когда такой тупик, как сейчас, просто тупик, совершенно не хочется ничего, ни слушать, ни есть, ни читать, ни пить, ни смотреть, ни разговаривать на эти темы. Всё понятно, столько всего, столько взрывается, столько падает… Вот когда это всё, то тогда в виду такой безысходности, она становится светлой, она становится совершенно весёлой. Потому что ты становишься весёлым, как на кладбище.

Вот на кладбище очень многие веселеют. Я вспоминаю, как после каких-то самых таких похорон, чьи-то родители, чья-то мать, мы повеселели! Прямо там! И это всегда прямо на кладбище становишься весёлым. Говорят: «Это она так хочет, она смотрит на нас, она хочет, чтобы мы были весёлыми». Может быть, они тоже хотят, чтобы мы были весёлыми, потому что невозможно уже… Когда вспоминаешь похороны детские, когда огромное количество людей, когда уже не просто лопатами – экскаватором роют яму, потом засыпают этим ножом и эти крики: «Чья это крышка?» «Это наша крышка!» Гроба, имеется в виду.

Это всё когда вспоминаешь, конечно, всегда человек не выдерживает, организм не выдерживает и настроение называется… так всё плохо, что настроение уже замечательное, потому что думать об этом уже невозможно. Поэтому не то что надо беречь себя и быть спокойным, нет, не удастся это, наверное. Просто сам организм будет себя защищать. А остальное дело в наших руках. Вы знаете, просто в наших руках. Ну, наши… Видите, как мы распадаемся - наши, не наши. Кто там этим занимается? Замечательно! Прочёл я в интернете – запретить фейерверки.

А запретить идиотов вы не пробовали? – какая-то девушка замечательно сказала. Я слушаю вас внимательно. Вы мне задавайте вопросы, потому что я могу спотыкаться, падать. Потом вставать на эти темы. Один озабочен, второй, третий, и правительство уже озабочено. Я его озабоченным редко видел, оно всегда молчаливое.

Н. АСАДОВА: Но, тем не менее, эта трагедия в Перми, которая произошла, последнее сообщение, что 134 погибших на данный момент и возможно, люди будут дальше умирать в больницах от ожогов. Кто в этом виноват? Это мы или это чиновники, коррупция и так далее? Или это наша беспечность и наш вечный авось?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Рыночная экономика прежде всего легла на низкую культуру населения. И когда эта смесь образовалась, то тут кого ты найдёшь? Эти построили из соломы ночной клуб, эти за взятки, наверное, я не знаю, приняли это всё. Конечно, все намекают на то, что они приняли как-то не так. Приняли! Не должны были принимать, и не должны были строить из соломы. Эти не должны были и эти не должны были. Вот всё! Такой жуткий результат, где, кстати, собрались умные, богатые, обеспеченные люди. Соображающие люди. Это не деревня пришла туда. Это не пришло крепостное крестьянство.

Пришли люди, которые рано или поздно понимают, что в таком столпотворении произойдёт с этой соломой. И этот огонь… настолько мы жаждем вырваться из этой жизни и закрыться в каком-то… где все свои, где мы все знаем друг друга, где мы веселимся, где мы в руках ощущаем что-то очень красивое во время танца, как я помню, что ты даже не сразу торопишься понять, что тебе угрожает что-то, слишком вы близки и слишком ты видишь эти глаза. И ты не хочешь выглядеть трусом.

И всё вместе в результате привело к такому количеству. Очень больно. И сейчас уже… ну что… будем выправляться. Это отравление, этот пластик, который горит… ещё и пластик ядовитый, это самое главное. Из огня можно было, но пластик ядовитый… Я слушаю вас дальше. Все же это знают! Что мне нравится в вашем радио, одно дело, когда мы комментируем то, что мы знаем, это действительно, один умный комментирует, второй, третий ещё умнее, четвёртый выбирается из пробок и даже не задыхаясь… пятый очень остроумно комментирует. Но комментируют то, что мы знаем.

И бывают прекрасные передачи на радио «Эхо Москвы», когда то, чего не знаем, вот ваша передача «48 минут», вот Пикуленко, вот история, Венедиктов вместе… вот это мы не знаем. И вдруг это становится так интересно! И даже «Футбольный клуб» становится интересным! Ты чего-то… выключил радио и в тебе что-то осталось.

А. ДУРНОВО: Михаил Михайлович, после таких ужасных историй, как та, что была в Перми, начинается борьба с последствиями. Сейчас в Москве уже заговорили о том, что нужно бы нам закрыть ночные клубы, потому что где-то может возникнуть подобная ситуация. Вам не кажется, что мы не с тем боремся и не с того начинаем, не с того конца заходим?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Ну, девочка сказала же – запретить идиотов! Ну, жили мы так. Были те же пожары и жертв было очень много. Только жертвы были в других местах, когда мы жили в запретах. Жертвы были на атомных полигонах, на атомных лодках, где от нас скрывали. Но жертв было не меньше. А сколько жертв было в лагерях! Огромное количество. Мы сейчас расплачиваемся за свободу, мальчики и девочки, любимые мои! За свободу расплачиваемся! Это первое проявление идиотизма, которое нам разрешили. Нам было запрещено даже быть идиотами. Сейчас мы стали идиотами, дураками, мы танцуем среди соломы и запускаем фейерверки.

Но хотя бы нет посадок огромных и нет жертв в виде тонущих подводных лодок и жертв атомных испытаний. Этого нет. Я надеюсь, через это надо пройти, через этот идиотизм. В наше сегодняшнее время, извините, что я говорю весело, но я так всегда говорю. И кто-то должен говорить весело сейчас, потому что день траура прошёл, кто-то должен говорить весело и возмущённо. Потому что свобода и несвобода в России пока имеет одинаково отвратительный вид.

Вот несвобода, из которой мы вырвались и попали в свободу. И оказалось, что это не облик Сахарова и Солженицына, а свобода – это довольно туповатые писатели, это довольно мерзкий юмор, это довольно дешёвые артисты, это довольно вот эти все дешёвые ночные клубы, среди которых интеллигентные и умные люди танцуют. Это всё свобода. Я надеюсь, что мы, меняя друг друга, будем умнеть. Но, подчёркиваю – сменяя друг друга. Пока я сижу среди довольно симпатичной публики. Может быть, кто-нибудь сменит меня. Я слушаю вас.

А. ДУРНОВО: Спасибо. Чтобы уже закрыть эту тему, тему различных трагедий, почему их так много у нас?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Я сказал! Потому что свобода, рыночные отношения упали на низкую культуру населения, на поколение глубоко искалеченное, на поколение уничтоженное, полууничтоженное и глубоко искалеченное. Я вообще не знаю, как строить ночные клубы, лично я, Миша Жванецкий. Для меня и почта электронная, для меня и e-mail, кто кого е-мейл, где эти все е-мейл, для меня это новости. Мой пацан 14 лет, Митька, уже тычет в кнопки с удовольствием. Я всегда кнопки придумывал, он в кнопки тычет, ему это всё придумано, осталось только тыкать.

Наше поколение, мы любили бесплатно и считали в уме. У нас это было. И читали, и держали в уме. Это, наверное, было не так удобно, как сейчас, но зато мы нравились женщинам, потому что в наших глазах что-то было, и в памяти. Всё время в памяти были цитаты, прочтённые книги, некоторые были запрещены, их нельзя было называть. Поэтому ты тоже держал в уме. Ты многое держал в уме, и поневоле становился интересным женщине.

А в чём жизнь мужчины и вообще, в чём его биография?

Н. АСАДОВА: Так уж поневоле?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: В женщинах! Биография мужчины состоит из женщин.

Н. АСАДОВА: Тогда я Вам задам вопрос следующий. Как женщина.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Задавайте!

А. ДУРНОВО: А я пойду…

Н. АСАДОВА: Как Вы относитесь к интернету вообще? Что это за явление современности и к чему оно приведёт?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Это шум толпы. Вот вы в толпе. Кто мусор выносит, кто что-то обсуждает, с кем-то устройство какой-нибудь машины современной, кто устройство моста. Это шум толпы. И в этом шуме толпы можете сориентироваться, можете что-то услышать своё.

Н. АСАДОВА: А что-то изменит в нашей жизни Интернет, его появление?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Я думаю, да. Он постепенно, я думаю, люди, сидящие в интернете днём и ночью, т.е. толпа, выделяет как-то каких-то людей, которые, как я сейчас вам сказал, сообщают нам что-то новое. Что-то нам сообщают. Эта толпа их выделяет, запоминает. Невозможно не слушать Евгения Ясина, он знает и он нам сообщает. Невозможно не слушать ваши передачи о политической деятельности. И толпа в интернете, я думаю, выделяет.

Н. АСАДОВА: А вообще, сама скорость передачи информации, ведь она возросла невероятно!

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Ну, тупые отпадают. Если скорость передачи… В интернете?

Н. АСАДОВА: Ну конечно.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Нет, я не склонен так… Сейчас, я думаю, что мы не так делимся на богатых и бедных, как делёжка, кстати, очень яркая, но само деление на богатых и бедных – это может быть даже умственное, всё-таки, это не обязательно такая везуха. Нет, это что-то уже происходит.

Н. АСАДОВА: То есть, если ты умный, то ты богатый. Если вы такой умный, почему вы такой бедный?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Я бы не так примитивно говорил. Но если ты умнее, ты конечно обеспеченнее. Ты не ходишь с лопатой. Можешь ходить с лопатой, если у тебя такой период, но ты понимаешь, что ты интересен кому-то. И тот, кому ты интересен, возьмёт тебя на работу. Я говорю чётко, примитивно и абсолютно глупо.

А. ДУРНОВО: А ведь при этом в интернете Жванецкий есть всё равно. Например, сейчас Вы в интернете. И у Вас сайт есть. И если набрать в какой-нибудь поисковой системе слово «Жванецкий», там будет несколько миллионов страниц о вас. Вас это радует, пугает?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Радует. Пугает меня только то, когда вдруг в интернете появляется сообщение… Я затеял тут ремонтные работы в области зубов. И вдруг оказалось, что я госпитализирован, что меня отвезли в больницу. Я отменил один концерт просто потому, что не мог разговаривать. И меня страшно тронуло такое количество… вздрогнуло столько людей! Эта новость по рейтингу… Вы знаете, очень тронуло. Я сейчас говорю через «Эхо Москвы». Оно распространяется на весь город и на другие города. Тьфу, тьфу, тьфу, всё нормально. Это были сообщения тех людей, которые новости не знают, а их придумывают.

Какие-то журналисты, в основном девочки малолетние, они придумывают такие новости. Ничего, всё в порядке! Концерт будет. И будут все концерты, которые запланировал. А почему я в интернете? Потому что все там. Я же человек публичный. Там, где толпа, там я. Мне публика нужна. Даже юмор невозможно производить одному. Как вы будете знать? Это юмор или нет? Вы даже не узнаете, юмор это или не юмор. Вот если кто-то сядет напротив, вы поняли – это юмор. Да, мне удалось! Да, я сказал! Но кто-то должен улыбнуться, сказать, а кто-то должен вообще расхохотаться, тогда ты скажешь: «Ага! Может он и билет купит!»

Н. АСАДОВА: Обязательно!

А. ДУРНОВО: У нас в студии тут экраны и на экранах мы можем наблюдать президента США Барака Обаму, которому сегодня Нобелевскую премию вручат, которую уже дали. Михаил Михайлович, симпатичен Вам этого человек?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Мне симпатична Нобелевская премия очень. Вот тут я бы, конечно, да… Если бы мне сказали: «Надо сделать то-то, то-то, чтобы её получить», я бы сделал» Обама мне симпатичен. Обама как бы из гастарбайтеров, из тех таджиков, которые вдруг от лопаты, из темнокожего населения, он породил столько надежд в странах Африки!

Н. АСАДОВА: Ему даже памятник поставили. Маленький Обама, 10-летний, в шортиках, стоит и на руке у него, на пальчике, сидит бабочка, он её разглядывает.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Вот! Страны Африки вообще на него надеются. Почему-то у всех просветлели лица.

Н. АСАДОВА: Особенно в Африке.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да! Особенно в Африке. Они вдруг стали надеяться на него. Всё темнокожее население планеты стало на него надеяться, и светлокожее. Вот, он пришёл, он знает всё, он оттуда, он прошёл через всё и он знает. Может быть наша задача сейчас какая? Мы очень хорошо знаем положение в Америке с помощью радио «Эхо Москвы», очень хорошо знаем результаты выборов, очень хорошо знаем, как складывается ситуация. И плохо знаем, как складывается ситуация с выборами у нас.

Н. АСАДОВА: Как Путин сказал: «Слава богу, у нас выборов нет никаких».

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, правильно сказал.

Н. АСАДОВА: Честно, по крайней мере.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Нет, и о чём говорить! Даже на Украине, где парламент представляет из себя сплошное побоище, но подсчёт голосов там будет правильный, это я говорю! Благодаря тому, что именно такое побоище в парламенте. Так! Я слушаю вас дальше!

Н. АСАДОВА: Достоин ли Обама Нобелевской премии мира? Заслужил ли он её?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Ну, это как-то поторопились. Вообще, присуждение всяких премий в последнее время наводит на меня некоторую грусть. Я честно говоря, даже некоторых писателей, лауреатов Нобелевской премии не могу читать, от скуки не могу читать. Вот перелистаю несколько страниц… Я думаю, что Барак Обама, пока ему было рано, но уже после присуждения, чего мы сейчас будем пересчитывать… рано, может быть, ещё. Но, с другой стороны, всё, что он заявил, как-то легло на сердце. Сейчас посмотрим, как будет осуществлять.

Не хочется мне его обсуждать. Я ещё в ожидании нахожусь. В зале ожидания.

Н. АСАДОВА: Любуетесь просто.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, я любуюсь им. Я вижу человека с интеллектом, спокойного, улыбающегося, с достоинством, который и с женой вместе, они там чего-то… огороды возле Белого Дома, он где-то в этой столовке продвигает поднос. И в то же время выходит на сцену, на трибуну, к микрофону, достойный, спокойный, чувствуется интеллект. Всё-таки, у предыдущего президента Америки меньше было этого интеллекта.

А. ДУРНОВО: Не хватало.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Не хватало. И я должен сказать, что мы жили в период, Наргиз, жаль, что мы с Вами не ведём эту передачу, чуть-чуть раньше, буквально пару лет раньше, когда почти все президенты стран обнаружили на лице нехватку интеллекта. Вот кто ущипнёт Меркель, кто обнимет, кто вот так вот… и что-то вот нехватка! Даже в Англии. Вот нехватка! Вот что-то все простые! Может быть появление этого человека… вот веет от него умом.

Н. АСАДОВА: То есть, думаете, такая тенденция?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, может он возглавит эту тенденцию поумнения государственных глав государств?

Н. АСАДОВА: Вернёмся в Россию. Вот у нас все говорят, что сейчас такая тандемократия…

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Какая тандема?

Н. АСАДОВА: Тандемократия. Такое слово слышали?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Нет ещё.

Н. АСАДОВА: Путин и Медведев вместе управляют страной.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: А! Тандем в смысле?

Н. АСАДОВА: Да. Как между ними распределяются роли, на Ваш взгляд?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: А, мы, всё-таки, будем об этом говорить? Об этом уже и анекдоты, и всё, что угодно!

Н. АСАДОВА: А какой последний анекдот на эту тему Вы слышали?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Я? Нет, не могу сказать, не буду… Какой-то анекдот во мне крутится, но не буду его говорить.

Н. АСАДОВА: Хотите я Вам расскажу? Прекрасный анекдот! В России обнаружились четыре главные проблемы. Две Вы знаете, а две оставшиеся – по-прежнему дураки и дороги.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, да. Я это тоже слышал. Гораздо в худшем исполнении. Так что вы спрашиваете? Как они будут дальше?

Н. АСАДОВА: Я хочу понять, как, по-Вашему, распределяются между ними роли? Многие говорят, что Путин отвечает за народ, а Медведев – за интеллигенцию.

А. ДУРНОВО: За всё остальное.

Н. АСАДОВА: Нет, именно за интеллигенцию.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Я думаю, они пробуют разложить роль таким образом, что Медведев говорит, а Путин делает. Может быть так. Потому что вот мы видим, как Путин отвечает на вопросы, мне очень понравилось, когда шеренга где-то стояла, по-моему, в Магнитогорске, и девушка-комментатор: «У кого есть желание?» Один поднял руку, и она сказала: «Ну, тогда начнём с Вас», хотя второго не было. Я как раз подробно просмотрел все ответы Владимира Владимировича. Ну, это всё распределение того, что поступает в центр в лице Путина. Это я распределяю сверху вниз.

Этому дам, этому, дам, этому дам. Эта система пока не работает, она не самозаводящаяся, не самосовершенствующаяся, она не работает. Если идёт такая раздача благ сверху, то она всегда была. Дмитрий Анатольевич говорит хорошо, он говорит о модернизации страны настолько… Раньше мы, год назад, не знали, что такое слово «инновация», от этого слова у многих наступала обморочная ситуация. Либо потребовать зарплаты, либо что-то такое, как-то… Сейчас это я понимаю, что это называлось работать по-новому.

У нас тоже, когда я ещё в советское время называлось «работать по-новому», и вдруг обнаружилось, что мы уже работаем по-новому, хотя ни зарплаты, ни продукции, никаких изменений нет, но мы уже работаем. Поэтому на эти призывы к модернизации, я думаю, что ответ один – через какое-то время поступит рапорт снизу: «Уже!». Как ребёнок маме: «Я уже». Модернизация – да, уже, всё! Как доказать, что ещё нет, неизвестно. А рапорт «Уже» будет свидетельствовать о том, что уже есть. И всё. И мы ничего, мы будем жить по-новому.

А. ДУРНОВО: У нас минута осталась до перерыва небольшого. Михаил Михайлович, скажите, пожалуйста, президент Медведев сказал «Россия, вперёд!» А куда мы движемся, по-Вашему?

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Вы знаете, до этого сказали «Италия, вперёд!» я не знаю, может в Италии вперёд – это другое. А «Россия, вперёд» - это другое. У каждого вперёд свой. Я думаю, что наш перёд – это зад других стран. Вот. Я думаю, что мы должны встретиться.

Н. АСАДОВА: Но страны бывают разные. Как Вы знаете из передачи «48 минут».

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да, страны бывают… Может быть, у кого-то перёд – это наш зад, а наш перёд – это чей-то зад. Мы определимся с этим строем, каким мы идём.

А. ДУРНОВО: В цепочку получается.

М. ЖВАНЕЦКИЙ: Да. Мы никогда не можем идти рядом, мы всё время догоняем. Вы говорите, что «Последние известия» настали?

А. ДУРНОВО: Да. Да, да, настало время Новостей. Перерыв небольшой.



А.ДУРНОВО: 16 часов и 6 минут. Как говорил один известный киноперсонаж, прошу всех на второй тайм. Мы продолжаем с Михаилом Михайлович Жванецким говорить о жизни.

Н.АСАДОВА: Да, и у нас здесь на смс-сообщения вылилась просто волна любви к вам. Вот я прочитаю некоторые из писем. Яна пишет: «Спасибо вам, Михаил Михайлович, за то, что вы есть! Нам всем надо учиться у вас оптимизму. Успехов, здоровья и долгих лет жизни вам!»

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Спасибо ей.

Н.АСАДОВА: Вот. И люди еще спрашивают, когда будет следующая передача «Дежурный по стране».

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Да. «Дежурный по стране» ввиду траура была отменена. Она почему-то считается юмористической. Она выйдет 22 декабря.

Н.АСАДОВА: Так что 22 декабря можете включить телевизор и наконец-то увидеть Михаила Михайловича.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Да, это такое ночное зрелище. Но мы, видимо, пораньше пока не заслуживаем. Ну, вот там вот на ночь глядя вы это все увидите 22 декабря.

Н.АСАДОВА: Если вы сейчас выйдете на сайт «Эха Москвы» echo.msk.ru, то вы тоже можете увидеть Михаила Михайловича, потому что мы ведем прямую трансляцию в интернете. И у нас, опять-таки, масса вопросов к вам. Вот тема памятников нас интересует. Вернули памятник Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» на ВДНХ. Видели ли вы его и какие чувства у вас с этим связаны?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Я его видел всю жизнь. А то, что его вернули, ну, пусть стоит. Он там стоял. Рабочий и колхозница действительно же существовали. Сейчас они исчезли. Но, в общем, это довольно благородное зрелище для людей труда, которые всегда были и всегда будут и в которых мы сейчас просто остро нуждаемся - что-нибудь надо сделать.

А.ДУРНОВО: У нас вот в отдельных проявлениях - именно в отдельных - заговорили о восстановлении исторического облика города Москвы. В частности, наш главный архитектор московский, который восстановил исторический облик станции «Курская»-кольцевая, даже заговорил о том, чтобы вернуть туда памятник Сталину, который там когда-то стоял. Вот к этому вы как относитесь?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Отношусь я к этому отрицательно. Я считаю, что можно такие вещи делать в музее. Но действующая станция метро и памятник Сталину… Даже вот где-то на станции «Раздельная» под Одессой стоял памятник, я помню, юному Ленину прямо на перроне - бронзовый мальчик с ранцем. Вы представляете давку - народ к поездам, и все бьются об этом памятник. Он человеческого роста и стоит прямо на перроне. Поэтому, конечно, Ленина поминали нехорошо. Даже тогда, когда он стоял в советское время. Сейчас, по-моему, его нет. А памятник Сталину в метро - нет, сейчас нет. И надо тогда не восстанавливать станцию такой, какой она была, а если уж ее модернизировать, если уж взялись за нее, то, может быть, объяснить, что произошло и почему сняты. Ввиду того, что это такой человек. Я не думаю, что есть подобные памятники в Германии.

Н.АСАДОВА: Следующий вопрос уже не связан с памятниками, но тоже люди спрашивают, и я перефразирую все эти вопросы в один. Высказывание Рашида Нургалиева, главы МВД, который…

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Бить морду милиции?

Н.АСАДОВА: Да, разрешил в порядке самообороны. Вот как вы к этому относитесь?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Как к этому относиться? Я не решусь. Увидев вооруженного милиционера, я вообще перейду на другую сторону, потому что у меня отношение к таким бродячим милиционерам абсолютно определенное. Я должен перейти на другую сторону, свалить куда-нибудь в парадную, потому что особенно в вечернее время одинокий милиционер опасен, вдвоем - очень опасен, а еще идти на них грудью, будучи безоружным, смертельно опасно.

А.ДУРНОВО: Но вот тут какая ситуация. Министр говорит, что можно, в принципе, бить милиционера, если он агрессивен. А не начнется ли анархия в таком случае? Потому что ведь есть люди, которые сделают это, и сделают с удовольствием. И даже если милиционер будет не агрессивен.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Ну, посмотрим, что начнется. Посмотрим. Мне кажется, это единственное за последнее время трезвое заявление человека, который отвечает за свои ряды. Он, значит, знает, кто там служит. Если он говорит «Звездайте обратно!», он что-то знает. Я ему больше доверяю в этих случаях.

Н.АСАДОВА: Да, но, тем не менее, страшновато жить в стране, когда органы правоохранительные, которые должны тебя защищать, ты их больше всего и боишься.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Страшновато, конечно. Поэтому я тут написал недавно в «Огоньке», что мы строим крейсера, мы отправляем к берегам Америки подводные крейсера, где по 140 человек сидит, они с удовольствием отправляются к берегам Америки. Главное - свалить отсюда, конечно, и там дежурить можно, в Америке. Как я посещал когда-то подводную лодку, уже в горбачевское время, и матросик в подводной лодке был, она стояла так у берега, меня пригласили туда, и матросик спросил: «Михаил Михайлович, вот вы человек знающий. Скажите, а Америка правда снабжается лучше, чем Россия?» Я сказал: «Да, лучше снабжается».

Н.АСАДОВА: Но вообще странно, что вы это говорите. Ведь сколько раз вас ни спрашивали в разных интервью, почему вы не уехали из Союза, вы говорили, что вы даже не рассматривали такой перспективы. А сейчас бы вы уехали?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: И сейчас нет. Ну что вы, ни за что. Я не рассматриваю. Слишком много поклонников. Слишком много людей, которые пишут такие вот письма, любовные записки. Ну, это как бросить своих больных врачу и уехать. Вот столько возился ты с ними, столько приучал их к себе. Это невозможно. Семью бросить. Бросил, свалил и нарисовался на улицах Нью-Йорка, пешком. Ну и вообще - все с начала. На каком языке? И еще, кстати, я все время объясняю, почему я не уезжаю. Почти серьезно. Я не представляю, как можно подойти к американской женщине и на ломаном языке попытаться что-то ей сказать. Вот на том, которым я владею. Попытаться обнаружить свой в общем-то довольно богатый внутренний мир. А чем тогда? А чем говорить? Что ей показать? Как ей о себе? Наших я так знаю. Но я бы хотел подойти к американке. Я не смогу. Это другие люди, другое население, у меня нечем. А когда так бессилен, когда ты в самом главном бессилен, безъязычен, ты неизвестно кто, полудикарь, то ты опять начинаешь свой путь с самого начала - что-то бормочешь. Никогда не поеду.

А.ДУРНОВО: Мы пока прервемся на рекламу ненадолго. Но уже через полторы-две минуты вернемся обратно.

РЕКЛАМА

А.ДУРНОВО: 16:16 в Москве. Продолжаем мы общаться с Михаилом Михайловичем Жванецким. Михаил Михайлович, за последнее время - за год, за полгода, возьмем 2009-й, который уже начинает уходить - какое событие вас больше всего порадовало?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Порадовало?

А.ДУРНОВО: Не огорчило. Порадовало.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: А вот это сейчас так и не вспомнишь. Что-то бывает хорошее, конечно. Но это чаще всего бывает в нашей стране в личной жизни, бывает иногда… чаще книга. Прочел книгу, которую давно не читал. Я вообще раньше не читал. Вот обычный любовный сентиментальный роман «Поющие в терновнике». Не читал я его. Вот закончил на днях. Прекрасный! На душе светло. Всплакнул где-то. Вот столько любви там, столько всего. И Австралия, и понятно, какое там земледелие тяжелое, и какие засухи, и какая любовь, и что происходит, и этот кардинал. Вот это было прекрасно. Я время от времени перечитываю Антона Павловича, понимаю, какое разнообразие. Еще из событий - в Таганроге был только что, дней пять назад. Порадовало очень. Домик Чехова, публика. Ребята, меня радуют концерты. Я прикидываюсь, как будто я живу в буднях. Я же живу в праздниках. Я же сошел со сцены, лег спать, проснулся, вышел на сцену. Это редчайший дар судьбы. Сейчас Ростов, Краснодар - публика оказалась изумительная. Краснодар - я всегда был такого мнения, что там немножко национализмом пахнет, там бывший губернатор, там что-то такое тяжелое. Прекрасно было! Потом Таганрог. Еще Чехов писал, что публика в Таганроге прекрасная, очень отзывчивая. Действительно - всюду битком, всюду на люстрах. Потом на следующий день у меня был выходной - был в домике Чехова. Это вообще мой самый любимый писатель. Чехов, Сэлинджер, вот так вот. Даже Лев Николаевич в моей душе уступает место Чехову - по нежности, по интеллигентности, ну и по сочувствию. Оказывается, будучи 19-летним студентом, Чехов сшил себе костюм. И братьям шил. Вот эти вещи в Таганроге. И вообще сам Таганрог. Вообще, ребята, поехали все в провинцию. Мне жаль, что театральный мир здесь, в Москве, что театры, что телевидение, что все передовое здесь как-то. Но в провинции сейчас собирается такая публика! Они так все понимают! И они настолько чище! И, кстати, вкуснее кухня и лучше русский язык.

Н.АСАДОВА: То есть публика опять появилась? Вы как-то сетовали на то, что публика уехала.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Публика появилась. И молодежи очень много. И очень приятная новость: какая-то девочка защитила диссертацию в Таганроге по моему творчеству. Это тоже мне очень понравилось. И вошла она с профессором - старенькая такая профессорша. Они постучались и очень интеллигентно вошли, стояли на пороге, пока я не предложил им сесть. В общем, это манеры, которых я уже не вижу. Здесь есть люди с воображаемыми на голове, а есть без мигалок, и как едут, так и живут. Вот эти с мигалками - сразу видно, как он движется, и все. А я увидел интеллигентных людей.

А.ДУРНОВО: Михаил Михайлович, вот мы заговорили про провинцию. А как вам современная Москва?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Это вот здесь меня видно?

А.ДУРНОВО: Да, это здесь вас видно.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: А сколько людей смотрит, вы не знаете?

А.ДУРНОВО: А я вам сейчас скажу. Смотрит 17 человек.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Это все?! Ну лучше тогда все-таки «Дежурный по стране» - там все-таки миллионов 7-8.

Н.АСАДОВА: Зато слушает очень много.

А.ДУРНОВО: Я думаю, около миллиона.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Жаль, что я спросил.

Н.АСАДОВА: Не расстраивайтесь.

А.ДУРНОВО: Так как вам Москва современная, Михаил Михайлович?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Невозможно тяжелый город. Прединфарктный. Вот договоришься - я знаю, что я должен был к вам прийти в 15:30. Я ж на машине. В метро пробки, потому что метро битком уже. Уже толпа занимает весь перрон, поэтому пробиться в вагон тоже тяжело. Почему-то все рванули сюда. Что их привлекает здесь? То ли возможность безнаказанно что-то делать…

Н.АСАДОВА: Возможность заработать.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Заработать и что-то безнаказанно делать. Вот эта возможность с чиновниками общаться. И олигархи ж не те, кто богат, кто у нас на слуху, олигархи - чиновники. Вот этот абсолютный слой только в Москве, и к нему нужно достучаться. Все, я о них не говорю хорошо, больше не хочу говорить. А в Таганроге, в Краснодаре - просто прекрасное.

Н.АСАДОВА: Послушайте, последнее время на телевидении стали модны всякие экстрасенсы вновь, как в начале 90-х появилось много экстрасенсов, так и сейчас. Возвращение Кашпировского, Вольф Мессинг.

А.ДУРНОВО: Чумак.

Н.АСАДОВА: И художественный фильм, и документальный. «Битва экстрасенсов» - на ТНТ есть передача. Представляете? Это вообще к чему?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: К полному одичанию. Это путь к одичанию, конечно. Это уже в стороне и от науки, и от религии, и от всего. Это чистое одичание. Вот передача «Малахов+» - такой теплый, добрый человек действительно. Но откуда он все знает? Откуда он все лечит? Как он может все лечить? Ну, бабушки собираются - вылеченных мы не видим. Ни у кого. Мы видим только лечащихся, а не излеченных. Ну, мы все такие, мы все лечимся. А очень хочется увидеть хоть одного излеченного.

А.ДУРНОВО: Михаил Михайлович, а вы телевизор смотрите вообще?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Да, конечно. Я же мало сплю. Я включаю задней ногой и смотрю, пока не усну. Я его использую таким простым методом.

А.ДУРНОВО: То есть для сна?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Для сна.

А.ДУРНОВО: То есть настолько скучно, что засыпаете? Что-нибудь вообще привлекает ваше внимание из того, что в телевизоре мелькает?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Иногда что-то посмотришь. Посмотрел недавно про Мессинга что-то такое. Актер хорошо играет, и вообще судьба интересная. Больше ничего не вижу. Братьев юмористов не смотрю, чтобы поневоле не заразиться фальшивым оптимизмом и громким юмором. Пусть сами, без меня. Я думаю, что это свойство молодости - юмор. Потом постепенно ты накапливаешь с возрастом знание, доброту и сочувствие. Это мешает тебе смеяться вообще над людьми и вообще над всем. Я сейчас хорошо сказал.

Н.АСАДОВА: Хорошо сказал.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Кто-то меня видит? Те 17, которые меня видят…

А.ДУРНОВО: Их уже 23.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Они по-теплому ухмыльнулись.

Н.АСАДОВА: Хорошо. Скажите, какую музыку вы сейчас слушаете?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Я человек, конечно, слушающий больше, я мир воспринимаю ушами, поэтому я пишу на слух и произношу - с тем, чтобы вложить через уши. И очень мне нравится, когда кто-нибудь что-нибудь шепчет мне в ухо. Ну, конечно, противоположного пола. Рассказывает какой-нибудь анекдот. Вот тогда мне нравится. Тогда я смеюсь, это приятно. А вы знаете, последнее время стал прислушиваться к серьезной музыке, потому что это все под «гоца-гоца», под всякие попытки что-нибудь стибрить у советской власти, и под бардовскую песню я вырастал и вырос.

Н.АСАДОВА: Вопрос нашего слушателя: «Уважаемый Михаил Михайлович, у вас бывают проблемы отцов и детей? Ваш сын уже понимает, КТО у него папа? Вы согласны с утверждением, что сына должен воспитывать папа?»

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Я согласен с этим утверждением, но папа у сына летающий, папа такой жужжащий, похож на жука или на какого-нибудь скворца. Нет, на жука, потому что он с шумом откуда-то прилетает, сбрасывает корм или вкладывает корм в Митьку, в сына, и улетает. Я очень мало бываю дома, но бываю. Поэтому им больше занимается мама. Но что значит - если сын начнет понимать, кто? И что он должен делать? Он что, должен появляться очень тихо или протягивать руку и говорить «Здравствуйте! Опять приехали, вы дома. Извините, пожалуйста, я тут тоже хотел покушать, но если вы тут едите, то я не буду».

Н.АСАДОВА: Видимо, комплименты он вам говорит.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: «И ваш недавний концерт произвел очень хорошее впечатление. Мама мне рассказывала и вообще мне звонили ребята. Но можно я побуду с вами?» «Да, пожалуйста. Посиди». Вот так, видимо, если он знает, кто. Лучше пусть не знает, кто, а пусть лучше ведет себя, как хочет. С «двойками» иногда я борюсь, говорю - «Я не знал, что такое двойка». Действительно, не знал. Не было у меня ни в институте, ни в школе. Этот уже знает. И поэтому иногда я к нему так, бочкообразно.

А.ДУРНОВО: А он у вас гуманитарный, технический?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Ему 14 лет, он еще вряд ли знает. Его болтает. Во всяком случае, не знаю, кем он хочет быть. Еще рано его спрашивать.

Н.АСАДОВА: Скажите, кроме шуток, он вам комплименты говорит по поводу какой-нибудь концертной программы или хорошо пошутили?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Да, если я его беру в какие-то экзотические страны теплые, я же всюду выступаю, где наша эмиграция есть, а она всюду. Ну вы-то знаете. Америка, Лондон, Копенгаген, Хельсинки. Боже мой, даже в Окленде, Новая Зеландия, где есть птицы, которые разбирают автомобиль. И он видел мой концерт не так давно, говорит - «Хорошо, мне понравился». А ему, по-моему, какой-то парень еще говорил: «Ты не понимаешь, Жванецкий - это круто!» Этот подтвердил, что круто.

Н.АСАДОВА: Здесь спрашивает вас Федор: «Михаил Михайлович, как вы относитесь к современному КВНу?» Вдруг.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: К КВНу я вообще отношусь хорошо. Только, конечно, размножение страшное. Ну мы сейчас видим их всюду. Это, к сожалению, исключает некоторое актерское образование и вообще образование. Но ввиду того, что я сам с техническим образованием… Они, конечно, рассеиваются всюду. Ничего, я думаю, это совершенно нормальный и естественный молодежный путь. Но я бы хотел юмор - вообще, братья и сестры, те, кто меня видит, 22 человека…

А.ДУРНОВО: 23.

М.ЖВАНЕЦКИЙ: 23 человека. Юмор не может быть профессией. Говорю как юморист. Юмор - это отдельные проблески, отдельная молния, которая сверкнет неожиданно совершенно. Оно неожиданно сверкнет, и вы неожиданно скажете. Это непреднамеренно. Это внезапно возникает. Возникает не только юмор, а мысль. Возникает еще что-то очень хорошее. Если это внезапно. А если вы все время будете шутить и вырезать паузами, это сумасшедший дом. Это компания, где я бы не хотел находиться.

А.ДУРНОВО: Михаил Михайлович, у нас минута осталась. Последний вопрос вот такой. Скажите, пожалуйста…

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Я вижу, вы судорожно замахали руками.

А.ДУРНОВО: Да нет, это у нас язык такой, у ведущих. Вы сами вообще веселый человек?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Нет.

А.ДУРНОВО: Грустный?

М.ЖВАНЕЦКИЙ: Грустный и молчаливый. И приглашать меня никуда не стоит - все сожру, но не пошучу. Это будет только «у нас был». А что он делал? Ничего интересного.

А.ДУРНОВО: Спасибо огромное.

Н.АСАДОВА: И у нас тоже был Михаил Михайлович Жванецкий. Правда, у нас он говорил.

А.ДУРНОВО: Да. И ничего не съел почти что. Увидимся после новостей и рекламы.

Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/razvorot/640098-echo/