Бывший пресс-секретарь мэра Кирилл Маркевич собирается отдохнуть, достроить дом и завести детей

- "Самое приближенное" - слышать, конечно, приятно, - улыбается Кирилл. - Но не будем переоценивать степень отношения главы города ко мне. Я давно исповедую грибоедовское "минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". Хотя, конечно, очень благодарен Евгению Вениаминовичу за доверие, оказанное мне в решении многих городских вопросов, и степень свободы, которую он мне предоставил.
- Карт-бланш был выдан тебе сразу?
- Нет, постепенно. И сам глава города, и его взгляды, в том числе на мою роль, с течением времени менялись: была цель - я брал ее на себя. Справлялся - передо мной ставили следующую. Постепенно выстроилась система работы, в которой роль пресс-секретаря, в классическом понимании этого слова, у меня занимала, наверное, треть рабочего времени. И я искренне рад, что мне довелось не просто озвучивать, а реально участвовать в решении многих и многих городских вопросов. И зачастую продвигать идеи, которые затем воплощались. Эти вопросы - другой масштаб для меня, пришедшего из бизнеса. Поэтому работа в администрации стала значительным шагом, прежде всего, в личностном отношении, в плане внутреннего роста. При этом мне не стыдно за качество этой работы. Например, социализация Магнитогорска - восприятие города не как заводского поселка, а как самостоятельной мощной системы. Ведь исторически наш город строился в типично коммунальном формате: работа - еда - сон - работа. Но есть еще социальный город, который живет не на кухне перед телевизором: в нем что-то происходит, человеку есть куда пойти, с кем встретиться, о чем поговорить и чем заняться. Те же городские праздники с приездом звезд мирового уровня - одно из маленьких звеньев в выстраивании этой стратегии. Согласитесь, за последние годы Магнитогорск зазвучал в округе очень мощно - причем в отрыве от комбината и хоккейной команды "Металлург".
- Вопрос, который давно волновал не только меня: легко ли было уговорить мэра на выступления в Магнитогорске мировых звезд и сколько это стоило городскому бюджету?
- Ни копейки. Мы с начальником управления культуры Владимиром Досаевым четко разделили сферы влияния: до улицы Гагарина, то есть, карнавал - это управление культуры за счет бюджета. А после - концерт и все, что связано с ним - на коммерческие средства от рекламы. Это так называемые спонсорские пакеты: например, мы должны разместить такой-то баннер с названием компании на площади, обеспечить ему столько-то упоминаний в СМИ, столько-то раз отметить спонсора во время концерта - и так далее. За это нам и платили деньги, которые шли на проведение концертов. До сих пор в Магнитке многие не оценили адекватно значение рекламы - считают ее не более чем раздражителем. Бред! Реклама - это единственное, благодаря чему мы смотрим телевизор и слушаем радио. И ходим на такие концерты. Я же с 14 лет занимался только рекламой - по большому счету, больше не умею ни на чем зарабатывать. Если только стоимость аренды большой профессиональной сцены соизмерима со всей суммой расходов бюджета города на праздник! А эта сцена, как и все звезды, которые стоят гораздо дороже сцены, - все оплачено рекламой…
- После твоего ухода из городской администрации мнения разделились весьма четко: одни говорили, что теперь в Магнитке тебе ничего не светит - а значит, ты уедешь, другие утверждали, что отныне ты будешь работать на комбинат.
- Не правы ни те, ни другие. Скажу честно: мои планы на ближайшие два месяца - не строить никаких планов. Пока собираюсь отдыхать, а не думать о работе и о том, чем заниматься дальше. В конце концов, я пришел из бизнеса, остаюсь владельцем этого бизнеса и получателем доходов от него. Так что могу позволить себе просто позаниматься собой.
- Почему ты продал квартиру - уезжаешь?
- (Смеется). Нет. Я достраиваю дом за городом, в котором буду жить, нужны были деньги - пришлось продать квартиру.
- Большой дом?
- Зачем? У меня достаточно адекватные запросы к жизни, как я считаю. Поэтому дом, который проектировался с учетом всех моих пожеланий, оказался площадью всего 130 метров. По большому счету, это одноэтажная, не буду лукавить, очень качественная трехкомнатная квартира, которая стоит на земле, среди березового леса. И мне это так нравится! Знаешь, в первое утро после увольнения проснулся и поймал себя на мысли: пятница - сейчас, стиснув зубы, я бы сидел на аппаратном совещании. А тут - только одна проблема: полежать еще минут десять или встать прямо сейчас (Смеется). Рассказал потом бывшим коллегам - "вы же слуги народа? Вот и работайте! А я теперь народ!".
- Так все-таки о планах. Не поверю, что у тебя нет хотя бы каких-то общих идей.
- Могу сказать одно: я уже точно не буду пресс-секретарем - во всяком случае, на уровне города. Потому что, повторяю, это была меньшая часть моей работы. А все остальное делалось из интереса, желания расти - это был мой движущий мотив в городской администрации. В общем, бывают такие больные люди, которые работают из интереса и для удовольствия. Если сравнивать меня, например, с любым начальником управления, то, в отличие от них, у меня не было права решающего голоса. Но, опять же, в отличие от них, отвечающих за определенное направление, я был одновременно во всем - на стыке проблем. Готовым общаться с кем угодно - хоть с журналистом, хоть с иностранным консулом - на любые темы, с достаточной степенью компетентности. Кстати, интересный момент: придя в администрацию, где и раньше пресс-служба существовала, я столкнулся с нежеланием журналистов получать наши комментарии - все хотели "из первых рук". Через несколько лет, даже имея возможность говорить с заместителями главы города, начальниками управлений, журналисты просили комментарий у меня. С одной стороны, вырос статус пресс-секретаря. С другой, долгое время работая в журналистике, я говорю на одном языке с прессой. Но могу сказать, что, за исключением непосредственно моих проектов, все три с половиной года я комментировал лишь конфликтные, неудобные темы, выстраивая определенную линию, в том числе привлекая иные ресурсы, чтобы минимизировать имиджевые потери власти. А что касается позитива, предпочитал, чтобы о нем говорили непосредственные "виновники".
- Ты сказал о своем доме. И пришел вопрос: ты всегда был таким приземленным, крепко стоящим на ногах, твердо знающим рамки желаемого?
- Наоборот, я очень рискованный человек. Мой бизнес делался исключительно на заемных деньгах, банковских кредитах, в залоге был даже мой автомобиль. Все свободные средства я вкладывал в бизнес. Помню, сидели мы на семейном обеде, и дед мне говорит: у тебя огромный офис, две радиостанции, две газеты - тебе не кажется смешным, что ты снимаешь квартиру?
Через две недели купил. А так - даже мысли не возникало, настолько это было не первоочередным. Потому что для меня квартира - это всего лишь место, где ты спишь. И упираться рогом, чтобы иметь ее, шикарную и большую - мне это было не нужно. У меня есть более весомые активы: любую радиостанцию сегодня можно продать, она стоит не одну, не две и даже не три квартиры. Для меня это важнее. Да, сегодня этот бизнес уже не ассоциируется со мной - все сдано в аренду, в доверительное управление, потому что будучи чиновником я не имел права заниматься предпринимательской деятельностью. Но все по-прежнему принадлежит мне, и это - мой хлеб.
- Так вот почему ты оставил свой медиахолдинг!
- Скорее это был повод. Дело в том, что у меня есть одна плохая черта: мне интересно начать проект с нуля, запустить его - и все. Все, что потом, мне не интересно. А отдаваться работе я могу только на сто процентов: либо все, либо ничего. Сама мысль о том, что на работе нужно отсиживать время, для меня невыносима. Поэтому было много проектов, половину из которых я просто продавал. Давай честно: медиабизнесом в Магнитогорске заниматься не интересно - больших денег не сделать, да и большого удовольствия не получить в силу политической ограниченности города. Вопрос: зачем тогда с этим возиться?
- Что такое большие деньги в понимании Кирилла Маркевича?
- Знаешь, наверное, не слишком много: я вырос в более чем скромной в финансовом плане семье. И трачу я гораздо меньше, чем вкладываю в бизнес.
- Дом - это еще одна инвестиция?
- Скорее понимание дома именно в классическом плане. То, где будет жить твоя семья, твои дети. Надеюсь, это произойдет совсем скоро - думаю, двух или трех я смогу прокормить и, главное, воспитать.
- Почему ты ушел из администрации?
- Став пресс-секретарем, в интервью "Магнитогорскому металлу" сказал, что уйду с этого поста, как только придется переступить через себя.
- Когда появилось желание уйти и что стало последней каплей?
- Я не думал о том, чтобы уходить: иногда, в какие-то моменты, от какой-то проблемы очень хотелось отдохнуть. Кстати, в день увольнения я написал заявление на отпуск - хотел уйти на пару недель, закончить свои строительные баталии, переехать в дом. А вечером написал уже другое заявление, чтобы уйти совсем.
- Это было громом среди ясного неба?
- То, что этого не ожидал никто, - это факт. Меня пытались отговорить почти все коллеги - заместители главы города, начальники управлений… А я впервые задал себе вопрос: зачем тебе это надо? Этот вопрос я боялся себе задать очень давно. Понимаешь, был интерес чего-то добиться, было чувство команды - то есть все из области чувств. А чувства, к сожалению, могут уйти. Их могут просто убить или растоптать. И однажды это случилось.
- Все эти чувства можно привести к глаголу: хочу? Ты хотел этим заниматься, тебе было интересно - и ты этим занимался, потом все ушло - и ты ушел…
- Да. Мы общаемся с коллегами, связь не потеряна - наверное, потому, что между нами выстроились отношения не только как между специалистами. О таком уходе можно только мечтать. Уходя, я сказал спасибо Евгению Вениаминовичу за интереснейшую работу, благодаря которой мышление стало совершенно другого масштаба. Кому-то нужна армия, чтобы переоценить что-то, кому-то - Оксфорд, у меня этим стала городская администрация. И я рад.
- И все же: что стало поводом?
- Я получал удовольствие, когда, сделав что-то, видел плюсы своей работы для людей. С другой стороны, возникает неудовлетворение, когда что-то не получилось, когда ты с чем-то не согласен и потому вынужден себя ломать. Последней каплей стал вопрос медсанчасти и аукционов по ее загрузке, скажем так. Точнее, то, как это делалось - во всяком случае, заявление об уходе я написал именно после очередного совещания на эту тему. Были и другие проблемные темы, на которые у меня своя точка зрения, отличная от, скажем, утвержденного мнения. Тот же проезд пенсионеров в общественном транспорте - слава богу, в итоге хоть как-то компромиссно был решен этот вопрос. Вторая проблема, которую я до сих пор не могу понять, - это отношение администрации с городским Собранием. Возникла какая-то неестественная ситуация межличностных конфликтов. Я не вижу смысла оценивать, кто прав, кто виноват. Позиция горсобрания - это их дело. То, что касается меня - это позиция администрации. А она, мне кажется, как минимум неверна. И ее, к сожалению, уже не получилось развернуть в формат мира - как получалось вытягивать менее острые разногласия. Остались выдвинутые ультиматумы и искусственно созданные барьеры - я могу воспринимать эту ситуацию только так. И не могу, не готов этого понять: обиды - это вечером дома, на кухне - сколько угодно! А на работе единственный критерий любого решения - польза для дела. А когда эмоции берут верх над здравым смыслом и начинают разрушать - увы, я не смог в этом участвовать. Повторюсь: это мое мнение, я не претендую на конечную истину. Но перешагнуть через него не смог, поэтому и принял решение уйти.
- А мог не уйти? Что было бы?
- История не терпит сослагательного наклонения. Мой уход был решен мною на сто процентов.
- Давно ли ты позволил себе роскошь иметь собственное мнение - вплоть до оставления престижной работы?
- Недавно с одноклассницей вспоминали замечательную историю из октябрятского детства. И я, и она были детьми из малообеспеченных семей, которым в школе полагалось бесплатное питание. Во втором или третьем классе нам с ней показалось, что ситуация с бесплатными обедами обставлена как-то не очень красиво - в чем-то даже унизительно. В итоге мы вдвоем отказались от обедов: нам подачки не нужны, мы есть не будем - все, спасибо, не хотим. Это еще восьмидесятые годы - грандиозный скандал, родителей - в школу и так далее… Но, главное, кроме этих злосчастных обедов, к нам - не придраться: оба - круглые отличники. Мама говорит, что упертым я был с детства. Это потом уже пришлось научиться слушать и слышать. И измениться в этом плане пришлось года в 22-23, когда я руководил собственным бизнесом с коллективом из 120 человек. В общем, разобраться, кто прав, а кто виноват и как выглядит в реальности вопрос той же медсанчасти - на это у меня ума хватило. Во всяком случае, я в своей позиции убежден абсолютно - равно как и в войнушке с городским Собранием: любить никто никого не заставляет. Надо работать. Остальное - лирика, с ней - на кухню.
- От чего зависит успешность, которая есть у тебя?
- Давай так: я не считаю себя успешным человеком, в 30 лет так думать и нескромно, и глупо. А вообще, наверное, это талант, воспитание, умение работать, - ну и, конечно, силы обстоятельств никто не отменяет. Например, я счастлив, что родился в семье, в которой был вынужден получать бесплатное питание в школе. Родители дали мне максимум в плане воспитания, образования, не развратили меня деньгами.
- Значит, "мажоров" ты жалеешь?
- Скорее, они мне безразличны. И что-что, а моя жалость им нужна вряд ли.
- Но твои дети будут именно "мажорами".
- Никогда! Главное - не дать кусок хлеба, главное - научить его заработать. Вот маме я могу подарить машину, а детям - не дождутся. Пусть заработают ее сами. Конечно, буду помогать и учить - но ни в коем случае не делать что-то за них.
- Пока не надоела свобода?
- Пока я катастрофически не нахожу на все время: достроить дом, сходить в спортзал, встретиться с друзьями, выучить английский, научиться играть на саксофоне…
- Все логически объяснимо, кроме саксофона.
- В детстве семь лет я "оттарабанил" на пианино в музыкальной школе. А тут как-то на день рождения друзья подарили мне саксофон… Ну, и что мне оставалось делать? (Смеется). Пойми: я не могу по вечерам тупо смотреть телевизор - для меня это мебель. И чем тебе сакс не нравится? Интереснее, чем "Дом-2", во всяком случае. На самом деле, сейчас хочу пресытиться ничегонеделанием - чтобы снова почувствовать вкус к работе, безумно ее захотеть. Думаю, пару месяцев будет достаточно.
- Сколько я тебя знала, ты был мальчишкой в отношении к жизни: легкий на подъем, азартный, мог протанцевать всю ночь в клубе.
- И ничего не изменилось. А что - была необходимость меняться? Зачем себя ломать?
- Ну как: ты взрослеешь, наращиваешь авторитет, становишься степенным…
- Мои друзья все не из политики, мы ровесники, много лет вместе, у нас иная система ценностей. К счастью, у меня нет друзей, которым был бы нужен пресс-секретарь или медиаменеджер. Им изначально был нужен Кирилл Маркевич. Наверное, поэтому они все были рады, когда я оставил эту работу - они многое знали и видели... Какой смысл меняться Кириллу Маркевичу, когда по сей день в какой-нибудь праздник мы можем собраться шумной толпой - кто-то из Магнитогорска, кто-то из Екатеринбурга, из Москвы, встретиться в столичном аэропорту, обняться, сесть на другой самолет и улететь, например, на несколько дней в Киев? Почему нельзя жить в таком формате?
- Легкий подход к решению проблем - тебе это присуще?
- Скорее, да. Я как-то долго волновался по поводу одного из своих проектов, пока не подумал: что будет, если у тебя не получится? - ты потеряешь энную сумму. Для тебя это критично? - нет. Будут ли репутационные потери? - нет. Тогда зачем так переживать - работай. Обычно возникает вал проблем - разложи их по очереди и ставь галочки: эту решил, эту, эту…
- Где ты оказался в нужном месте в нужное время первый раз?
- Если говорить о работе, то первого декабря 1993 года. Руководитель бизнес-школы, в которой я учился, выдал мне диплом об окончании. Попал я туда обманом: брали старшеклассников по результатам тестов, которые я прошел успешно. А вот насчет возраста соврал - прибавил пару лет. Меня взяли. У меня никогда не было свободной минуты: школа, музыкальная школа, плавание, авиамодельный кружок, бизнес-школа. А тут я пришел домой с дипломом и подумал: что делать? Пастись на улице я не умею и не умел никогда - решил искать работу. Через неделю по объявлению о наборе рекламных агентов пришел в "Вечерний Магнитогорск". Возьмите: зарплата - если получится, если смогу, как сочтете нужным… Александр Добчинский всегда был экстравагантным человеком - другой бы не взял 14-летнего пацана. Уже через полгода меня переманило другое издание. С тех пор события развивались как-то помимо меня - я просто плыл по течению. Не отдыхал, нет - я люблю работу. Но события действительно как-то вели за собой… Что это? Судьба? Может быть.