Кладбище за согласие. Жители Янгильского сельсовета решают за всех, быть ли цемзаводу под Магнитогорском

Компания «Ласселсбергер» собиралась построить цемзавод на территории Республики Башкортостан. После того, как магнитогорцы собрали 42 тысячи подписей против нового производства в километре от границы города, предприниматели «переехали» со своими планами в Янгильское сельское поселение Абзелиловского района Башкирии, в 30 километрах от Магнитки на юг.

Неподалеку – Янгельский водозабор, который питает водой всю южную часть Магнитогорска. Угроза экологии никуда не делась, но теперь решать судьбу цемзавода приходится жителям башкирских сёл.

«У нас не спросили»

Семь лет назад дорогу от аэропорта на поселение Янгильское размыло во время потопа. Дребезжа низкой подвеской, мы думаем, что это – плохой асфальт. Нет, совсем нет. От села Янгельское до Первомайского проезжая часть вообще отсутствует – вместо нее ухабы и грунтовка.

Вокруг аккуратные дома с веселыми синими и зелеными заборами. К ограждению привалились мужики с тростями и пьяницы. На часах 10:30, и все, кто еще может, работают. Остальным приходится голосовать.
В клубе деревни Первомайское — бетонной постройкой с торчащими досками в полу — регистрируются на общественные слушания 20 человек. Собираются в миниатюрном актовом зале. Под людьми трясутся и скрипят старенькие сидения стульев. Пахнет рассадой и березовыми вениками.

У старой низкой сцены стоит штендер с большой схемой поселка и земель, где собираются расположить цемзавод. Низенькая женщина с круглым лицом указывает на непонятную картинку и спрашивает мужчину-соседа: «Где тут что будет-то?». Тот пожимает плечами.

В толпе от силы семь местных мужчин: пятеро – чиновники и представитель завода, двое – местные жители. Остальные – женщины с усталыми лицами и авоськами в руках.

Чиновник сыпет бюрократическими подводками. Из его слов ясно, что на повестке – изменения в генплан Янгильского поселения.

Без интонации бубнит молодой мужчина – представитель «Башкиргражданпроекта» Рустам Алмаев. «Разработка генплана», «Заказчик работ ООО "Цемикс" (судя по всему, одна из компаний «Ласселсбергера», прим.ред.), цель: "разместить территории для реализации проекта: строительство и реализация по производству сухих и производственных смесей ООО "Цемикс", "определить земли сельхозназначения в земли промышленности"»…

Непонимающими парами глаз на парня смотрит толпа. Дальше – больше. Изменения в генплан нужны, чтобы в деревне Таштуй спроектировать авто-газозаправочную станцию и расширить кладбище. В селе Янгельское – поставить АЗС и АГЗС, а еще разместить пункт сбора отходов для вторичного использования мусора и перегрузочный пункт. В Первомайском – где проходит собрание – расширить кладбище.

Алмаев замолкает и в зале повисает тишина…

«Непонятно, что вы говорите-то?!»

Чиновник ставит вопрос на голосование. Толпа наконец-то расшевеливается.

– Объясните конкретно, своими словами, непонятно, что вы говорили-то, – начинает первая.

В толпе поднимается мужчина, не местный.

– Вы промышленную площадку предусматриваете, а есть данные по поводу того, где находится водозабор и скважина?

– В непосредственной близости, – логично отвечает докладчик и добавляет, что исходных данных не видел и ответить на вопрос об экологической угрозе не может.

Приезжий разворачивается к жителям.

– Речь идет о строительстве цемзавода, вы понимаете, да? – Хором – «ну-у, д-а-а». – К этому цементному заводу прикрутили еще несколько желаний, которые у администрации появились: кладбище доделать за счет «Цемикса». Проектировщики сейчас сделают задачи, в которых не будет дороги. Все, что здесь происходит, связано со строительством цементного завода. По большому счету, вопрос: согласны ли вы, что здесь будет строиться завод мощностью 200 тысяч тонн белого цемента? Очень опасное экологическое производство. Кладбище – я не знаю, зачем они параллельно расширяют.

– Вы откуда вообще? У вас какие интересы? – вдруг спрашивает бойкая женщина, сидящая рядом с представителями администрации деревни.

– Мы живем в Магнитогорске, и весь цемент начнет задувать к нам, – отвечает приезжий.

– Так у вас свой цемзавод, что тут говорить! А как нам от вас задувает?

– Давайте ставить на голосование, - угрюмо предложил чиновник и опасливо покосился на чужака. – Это промышленная территория с санитарно-защитной зоной 500 метров. Это еще не завод, просто промышленная площадка.

С заминкой отвечает представитель администрации:

– Это уже на последующем этапе проектирования: кто выиграет тендер на строительство, тот сможет разместить предприятие в соответствии с градостроительным планом…
– Для нас-то чё? Для нас-то ничё? – вновь завывает толпа.

С места поднимается женщина, одетая в серую спецовку.

Кладбище для народа

Толпа не унимается, и голос повышает Рифат Баймурзин – главный инженер отдела архитектуры Абзелиловской администрации.

– Уважаемые жители Первомайского. Я смотрю, вы не в курсе, что происходит, – начинает он и пускается в пространные объяснения. – Один раз вносятся изменения. Изменить генеральный план — это не так просто: это надо полгода, или даже год работать. Дороги тоже нужны, но здесь мы их не рассматриваем: дороги в собственности сельского поселения. Нужно вам кладбище? В других деревнях, где нет кладбища, тяжело. Куда возить? А без утверждений в генеральный план мы не можем предоставить вам земельный участок под кладбище. Поэтому надо в перспективу смотреть. Сегодня не рассматриваем мы, будет там строительство завода, не будет…

В зале снова гул, сводящийся к одному – кладбище, в общем-то, жителям не нужно.

– Вы же задаете вопрос, я отвечаю – зачем нужен генеральный план, – отвечает Рифат Баймурзин. – Это дальнейшая перспектива Башкирии. Автозаправочные станции, дороги также сделать. – Толпа согласно поддакивает. – Для этого мы и пришли: чтобы вы утвердили генплан.

– Вы для этого и приезжаете: чтобы что-то утвердить, – обидчиво говорит женщина. – А так – живи как хочешь.

– Мы зимой приезжали к вам, – виновато отвечает Баймурзин.

Из 20 жителей 13 голосуют за изменения. Руки поднимают чиновники и представитель будущего цемзавода. Семеро воздерживаются. Против не выступает никто. Изменения в генплан принимаются…

Всем – по работе

Собрание заканчивается и воодушевленные люди, с чего-то взявшие, что смогут работать на цемзаводе «сторожами» и «уборщицами», собираются вокруг будущего директора производства Жана Го.

– Сухие строительные смеси будут представлять собой 3 строительных продукта, – с полуулыбкой начинает чеканить холёный мужчина. В этом зале он смотрится, как принц, приехавший на белом коне спасти заброшенное королевство. – Белый цемент, микрокальцит (представляет собой мелко помолотый известняк) и сухие строительные смеси – это смесь белого цемента и наполнителя. Планируется строительство цемзавода, которое будет в этом углу. Отсюда будет уходить железнодорожная ветка, на которой при строительстве ж/д ветки планируется открытие еще одной станции. У нас планируется строительство автодороги, которая выйдет на дорогу Магнитогорск – Сибай. Второй вариант – дорога от завода до трассы на Борисовку.

Жан Го говорит, что снабжение 82% потребляемого сырья – известняк, который цемзавод будет потреблять с уже открытого карьера. Компания получила лицензию и скоро начнет изучать карьер. В толпе кто-то вздыхает – большинству тонкости производства сложны и малоинтересны.

Позже Жан Го, отвечая на наш вопрос об условиях приема людей, заверил, что работникам образование не потребуется. Якобы производство-то нехитрое, цемзавод будет строиться 18 месяцев и за 8 месяцев до открытия желающих работать обучат.

– На территории мы планируем бурить скважины и получить воду, которая нам необходима для производства. Выбросов – у нас полностью закрытый цикл – не будет. Единственный выброс – при сжигании газа, СО2, но объемы у нас небольшие. Мы будем привлекать НИИ для оценки угрозы окружающей среде, чтобы рассчитать влияние продуктов горения газа на среду. Но мы используем тот же газ, что и у вас в плитах дома.

– Сколько тяжелых металлов и железа в известняке? Вы же в печах будете выжигать все ненужные компоненты, и это полетит в воздух, – вопрос задает магнитогорец.

– В нашем известняке содержится оксид железа в размере 0,9%, – Жан отвечает с ходу, не задумываясь. – Смысл производства белого цемента в том, что если мы не убираем оксиды, они красят белый цемент. Поэтому при нагреве мы его быстро охлаждаем, и оксиды застывают в стекловидном виде.

– Как быстро вы будете охлаждать?

– Мы будем использовать воду.

Жан останавливается. Вопросов ни у кого нет. Женщины смеются, мечтая вслух о будущей работе, и расходятся.

«Что будет-то»…

Жители выходят из зала врассыпную. Не собираются в кружок, ничего не обсуждают.

– Нет, я все-таки думаю, что это хорошо, – отвечает на вопрос Елена – та самая, что рассказывала в зале о поездке на завод в Уфе. – Здесь до ручки дошли люди: половина деревни пьет, половина работает в Магнитогорске. Мы ожидали, конечно, дорогу. Но если сказали, что там изменения в плане… Может, нам будет какая-то дорога. Хоть так.

Круглолицая женщина – Галина – которая обидчиво говорила, что с людьми не посоветовались, стоит с озабоченным лицом.

На крыльце остановились пожилой мужчина и женщина. Он смотрит вдаль, она поправляет платок на голове. Оба тихо переговариваются. На вопрос «что думаете» мужчина отвечает:

– Мы без понятия…

– Мы здесь всю жизнь прожили, у нас была станция, железная дорога, – грудным голосом отвечает женщина, кажется, готовая заплакать. – Станции у нас нет, эти придурошные автобусы, на которых приедешь, на них обратно не уедешь. А здесь раньше баня была, деревня, контора, ферма, телятники все работали…

От здания клуба Первомайского сельского поселения в недешевую «Мазду» садятся представители завода. Машина отъезжает, но вслед не смотрит никто – все разошлись.

Р.S. Отдать вопрос о судьбе цемзавода на откуп сельчан – умный ход. Земли станут промышленными, потом администрация объявит аукцион, который наверняка выиграет одна из компаний «Ласселсбергера». И за 18 месяцев в Янгильском сельском поселении, неподалеку от деревни Первомайское и села Янгельское появится завод. А вот дорогу им никто не пообещал. Только кладбище. [vi-story=cemzavod-v-magnitogorske]

Общественные слушания прошли в селе Янгельское, деревнях Авняш, Атавды и Таштуй. Рифат Баймурзин сказал, что в других местностях, кроме Первомайского, жителям все объяснили, и никто не был против. Объяснили, видимо, так же: изменения в генплан нужны для перспективы, а цемзавод, ну если он и будет, хорошее же дело. И совсем не вредное.

Люди соглашаются – не хотят хоронить деревню, мечтают, что будет работа и им, и их детям и внукам. И разве можно судить сельчан за грезы?