Прокурор Кондратьев: «Меня сразу насторожило: то ли игра со статистикой, то ли что-то ужасное»

Александр Кондратьев руководит прокуратурой Челябинской области чуть более семи месяцев – с июня 2015 года. До этого он в течение восьми лет возглавлял надзорный орган Ханты-Мансийского автономного округа. Накануне своего юбилея – 25 января государственный советник юстиции третьего класса Кондратьев отмечает 50-летие – прокурор поделился с читателями Znak.com своими впечатлениями от работы на Южном Урале и планами на ближайший год.

— Александр Филиппович, подведены ли итоги работы прокуратуры в 2015 году? Вы приняли руководство в середине года, наверное, сложно было сразу вникнуть в проблемы региона?

— Меня насторожили результаты еще первого полугодия 2015 года – общий рост преступности на 20%. По отдельным категориям – кражи, поджоги машин, мошенничества – отмечался рост до 40%. Естественно при подведении итогов было принято решение разобраться, откуда такой всплеск, тем более что 20% – это средние по области результаты.

Например, в Ленинском районе Челябинска рост преступности достигал и 60%! То ли игра со статистикой, то ли действительно что-то произошло ужасное.

Уже тогда договорились с руководством ГУ МВД создать совместные группы, чтобы выезжать на места, точечно анализировать ситуацию. Проверяли тот же Ленинский район Челябинска, Сосновский и Коркинский районы области, другие территории. Проанализировали ситуацию, посмотрели материалы, и выяснилось, что статистические данные реальному положению дел не соответствовали. Простая безалаберность: некоторые сотрудники либо не уточняли, не проверяли какие-то позиции, либо делали это спустя рукава. В том числе было много выявлено преступлений, которые, по сути, укладываются в рамки одного уголовного дела, но, например, для улучшения раскрываемости они дробились на несколько, до 30-40 отдельных эпизодов. Особенно это относится к экономическим преступлениям. Посылали письма на места, проводили координационные совещания, совместно с начальником ГУ МВД подготовили указания по этому поводу, определили обязанности сотрудников МВД и прокуратуры. И в итоге на сегодня имеем рост преступности за год на 12%. Не на 20%, а на 12%, и я считаю это объективным показателем, особенно учитывая, что в среднем по стране рост числа преступлений – более 6%.

— 12% – средний рост. Каких-то преступлений, наверное, стало меньше, каких-то больше?

— Убийства, случаи причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть, изнасилования остались на прежнем уровне, местами показатели даже немного снизились. Зато очень много стало корыстных преступлений. Кражи, коррупционная составляющая, преступления в сфере экономики вместе составляют 72% от всего числа выявленных в 2015 году преступлений. Сюда же можно добавить грабежи – еще 6%. Только коррупционных преступлений в регионе зарегистрировано 688, на 12,7% больше, чем в 2014 году. А вот внутри этой группы произошло перераспределение цифр: если уголовных дел по факту получения взятки стало на 15% меньше, то вот по даче взятки мы имеем 30% рост! Давать, может, стали и не больше, чем в 2014 году, а вот выявлять такие преступления научились лучше. Понятно, что в 2016 году этой группе будет уделено особое внимание, здесь нужно будет поработать.

— В 2015 году был завершен ряд судебных процессов по коррупционным делам. Так, вынесены обвинительные приговоры бывшему руководителю ГУМР Эрнесту Каримову, бывшему главе Троицка Виктору Щекотову, экс-главе Коркинского района Геннадию Усенко. Насколько руководство прокуратуры региона контролирует действия стороны гособвинения в этих процессах?

— Если интересно, то за прошлый год рассмотрено 26,83 тыс. уголовных дел, и в каждом, конечно, принимал участие гособвинитель. За всеми я следить не могу, но наиболее актуальные, вызвавшие общественный резонанс дела заносятся в специальный реестр, и по пятницам каждую неделю мне докладывают о текущей ситуации по каждому такому процессу: какие были ходатайства, как они разрешены, какова позиция гособвинителя, что предполагается сделать во время следующего судебного заседания, каков прогноз. При вынесении судебного решения и вступлении его в законную силу мы его снимаем с контроля.

— Но часто прокуратура не согласна с мнением суда.

— Если мы считаем, что приговор незаконен, – конечно, следует апелляционная жалоба. Часто в связи с чрезмерной мягкостью наказания – как в случаях с Щёкотовым и Усенко. Позиция суда не совпадает с нашим мнением, суд учитывает какие-то обстоятельства и применяет наказание гораздо мягче, чем мы считаем нужным. Но чаще всего такая ситуация возникает по делам о дорожно-транспортных происшествиях, повлекших смерть. Ещё одной причиной подачи апелляционных жалоб может быть наличие фундаментальных нарушений в законе. Кстати, гособвинение оспаривает приговоры и дальше областного суда, то есть апелляционной инстанции. Но это уже прерогатива генерального прокурора.

— А оправдательные приговоры? В начале 2015 года суд оправдал обвиняемого во взятке начальника управления спорта Челябинска Евгения Иванова, в конце года было прекращено громкое «дело оперов».

— «Дело оперов» курировалось управлением генпрокуратуры в УрФО, позиция гособвинения согласовывалась с ней. Так что комментировать его – не моя компетенция. Но там всё-таки речь шла не об оправдательном приговоре, а об отказе прокуратуры от обвинения. Что касается именно оправдательных приговоров… Знаете, много лет назад оправдательный приговор был нонсенсом для судебной системы. Затем, не так давно, ситуация поменялась с точностью до наоборот: каждый судья полагал, что должен в год вынести пять-шесть оправдательных приговоров. Сейчас, на мой взгляд, есть разумный баланс. Наше же дело – следить за тем, чтобы каждое решение суда было законно.

Гособвинитель в суде пользуется материалами, добытыми в ходе предварительного следствия. И как настаивать на наказании, если доводы следствия незаконны?

Например, ситуация: в протоколе обыска недействительная подпись понятого. Всё, половина доказательной базы в деле сразу вычёркивается! Раз подпись недействительна, значит, недействителен протокол, результаты экспертизы, какие-то еще доказательства… В такой ситуации, конечно, сразу надо отправлять дело на доследование, а не ждать, что это за тебя сделает суд.

— И часто это приходится делать? В начале нашей беседы вы упоминали о несовпадении статистики по преступлениям – вашей и полицейской. Возникают ли трения между ведомствами?

— В рабочем плане у меня сложились нормальные, доверительные отношения и с начальником УФСБ Игорем Ахримеевым, и с начальником ГУ МВД Андреем Сергеевым, и с начальником следственного управления Денисом Чернятьевым. В первую очередь мы работаем с этими тремя структурами. Нормально общаемся с начальником наркоконтроля Евгением Савченко, службой судебных приставов во главе с Альбиной Сухоруковой, с руководством Заксобрания. И я бы не сказал, что с кем-то у нас есть проблемы или недопонимание. На уровне подчиненных, конечно, регулярно возникают какие-то рабочие вопросы. Кто-то что-то обжалует, кто-то возвращает дело на доследование. Руководитель ведомства берёт такие материалы, читает, обращается ко мне: может, не надо доследовать, может, и так нормально? Я рассматриваю, либо поддерживаю, либо нет. Как правило – нет. Но, слава богу, на отношениях это не сказывается.

— Есть еще и институт уполномоченных по правам человека, ребёнка, предпринимателей. Как вы относитесь к этим учреждениям, к общественным организациям? Не мешают в вашей работе?

— У меня нормальное отношение к этим институтам, они занимаются своим делом. Мы, кстати, заключили соглашение о сотрудничестве с уполномоченным по правам предпринимателей Александром Гончаровым, с председателем Общественной палаты Челябинской области Вячеславом Скворцовым. Буквально на прошлой неделе состоялась встреча с новым уполномоченным по защите прав человека Маргаритой Павловой, мы договорились проработать такое соглашение и с нею. Эти организации приносят пользу. При выезде с бизнес-омбудсменом на места я сам был очевидцем, как к Гончарову приходят на приём предприниматели, советуются, просят о помощи. Значит, эти должности востребованы.

— Но омбудсмен иногда выступает настоящей «занозой» в работе прокуратуры. Вы с таким не сталкивались?

— Нет, никогда. Но я в любом случае считаю, что всегда нужно вести себя корректно. Связь с общественными организациями, СМИ, просто рядовыми людьми очень важна. От вопросов, которые они поднимают, нельзя отмахиваться, их нужно решать – от этого всем будет только польза.

У нас за правило положено мониторить всю ситуацию, мне приносят публикации СМИ, если есть серьёзный повод, я беру дело на личный контроль.

Вот я узнаю, что на Znak.com появилась какая-то проблемная статья, по жилью для сирот, например. Я даю распоряжение занести проблему в специальный журнал, поручаю в течение 20 дней разобраться, проконтролировать решение вопроса, а потом старший помощник по СМИ информирует на нашем сайте, что какой-то вопрос решён после публикации в конкретном СМИ или обращения общественников, результаты такие-то. Есть вопросы, которые возникают на личном приёме граждан. Человек сам может всего и не сказать, но ты чувствуешь, что тут может быть какая-то острая, наболевшая тема. Я и от заместителей требую, чтобы они ставили на личный контроль побольше проблем по своему профилю. И такая ступенчатая фильтрация, думаю, в конце концов будет приводить к тому, что все мы будем совершать меньше ошибок.

— В первой половине 2015 года Челябинскую область и особенно сам Челябинск регулярно сотрясали экологические скандалы. Прокуратура неоднократно анонсировала проведение проверок на промышленных предприятиях региона, загрязняющих окружающую среду. По вашим данным, какое предприятие отличается особенно вредным воздействием на окружающую среду?

— Когда я впервые приезжал в Челябинскую область, присутствовал на заседании Заксобрания вместе с заместителем генерального прокурора, депутаты при мне поднимали вопрос по экологической проблеме. Всплеск обращений граждан по поводу выбросов, напомню, пришелся на март-апрель 2015 года, то есть до моего вступления в должность. Но сегодня ясно, что и в 2016 году эта тема – одна из самых актуальных. В области две специализированные природоохранные прокуратуры, Челябинская и Магнитогорская. Мы с ними приняли решение регулярно собираться, анализировать количество предъявленных предприятиям исков, ущерб от выбросов, количество предприятий, получающих лицензии на вредную деятельность и не имеющих лицензии. Словом, прокуратуры на это нацелены. Причем, конечно, эта работа ведётся вместе с контролирующими органами: необходимы специалисты, специфические приборы. Будем работать, тем более что 2017 год уже объявлен президентом годом экологии. Что касается виноватых… Я могу назвать те предприятия, которые чаще других попадают в наши документы. Это «Мечел-Кокс», Челябинский электрометаллургический комбинат, Челябинский цинковый завод, Челябинская угольная компания, ОАО «Фортум». Причин нарушений на самом деле немного: либо промышленники не соблюдают требования природоохранного законодательства, либо не имеют достаточно соответствующего оборудования, либо им не пользуются.

— В последние месяцы о выбросах стали говорить реже. Зато сегодня одна из самых злободневных тем – уборка улиц в Челябинске и других городах области. Следит ли прокуратура за этим процессом?

— Претензии к подрядным организациям у прокуратуры возникают регулярно. Когда у нас в Челябинске прошел первый большой снег? В ноябре? (22-23 ноября 2015 года после сильного снегопада и последовавшей резкой оттепели движение транспорта в областном центре было фактически парализовано, – прим. ред.) Меня тогда поразило такое отношение к уборке улиц, снега!

По прежнему месту моей работы я никогда не видел, чтобы так относились к уборке снега, там такое просто невозможно.

Ситуацию вы знаете: были многочисленные обращения от граждан, сообщения в средствах массовой информации. Я давал поручение прокуратуре города проверить действовавшего тогда подрядчика, «Южуралавтобан». Были установлены нарушения, наказаны люди. Считаю, городская прокуратура приняла адекватные меры. Вопрос, как я полагал, сдвинулся, пошёл процесс смены подрядчика. Но январские события показали, что требуемый результат не был достигнут: мы вышли с каникул, и снова – неубранные улицы и пробки. Поэтому 15 января прокуратура вновь внесла представление уже в отношении новой подрядной организации, ЗАО «Южуралмост». Будем ждать его решения, будем принимать при необходимости более жёсткие меры. Подрядчик по нашему представлению должен провести свою проверку, выявить виновных и привлечь к ответственности. Мы же со своей стороны, по согласованию с УМВД Челябинска, с начала года подключили к контролю за ситуацией управление госавтоинспекции. ГИБДД уполномочена фиксировать нарушения в работе подрядной организации. И нарушения выявлены довольно-таки серьезные: на сегодня в отношении «Южуралмоста» возбуждено семь административных дел, в общей сложности наложено штрафов на 300 тыс. рублей.

— Вы сказали, в Ханты-Мансийске такая ситуация с уборкой улиц невозможна. А чем ещё отличается прежнее место службы от сегодняшнего? Вы уже ощутили специфику Челябинской области?

— Похоже, я невзначай разрекламировал мэра Ханты-Мансийска (улыбается). Специфика, конечно, есть, в первую очередь – географическая. В ХМАО 1,6 млн населения, и все они сильно разбросаны по огромной территории. Ближайшая от окружного центра прокуратура – в 230 километрах, самая отдаленная – в 700-800 километрах. Расстояния создают сложности для оперативного вмешательства, выезда для коллегиального мероприятия, для приёма граждан. И, конечно, специфика региона – топливно-энергетический комплекс, как здесь – машиностроение и металлургия. В Югре очень много дел, связанных с хищением нефти, из-за огромных пространств нелегальные врезки могут стоять по несколько лет, пока не будут выявлены.

Но по факту в Челябинской области объём работы больше, а население – активнее.

Например, в 2015 году прокуратура Челябинской области получила 96 тыс. обращений от граждан, в 2014 году – 86 тысяч. В Ханты-Мансийском округе за 2014 год было только 20 тыс. обращений. Опять-таки там играют роль огромные расстояния: на приём даже к районному прокурору просто так не попадёшь: и далеко, и дорого ехать.

— В 2016 году пройдут выборы в Государственную думу. Прокуратура как-то участвует в процессе подготовки к ним?

— Есть соответствующий приказ генерального прокурора, мы обязаны следить за состоянием законности в подготовительный период и на самих выборах. Участвуем в проверках помещений участков по антитеррористической защищенности, к ним ведь много требований. Другие силовые органы, мы, конечно, не подменяем. Но да, в день выборов на участках должны быть не только наблюдатели от партий, но и люди в синих мундирах. Наконец, как всегда, на нас проверка законности принятых судами решений и рассмотрение обращений граждан, участие в судебных процессах. Например, по итогам выборов, прошедших в сентябре 2015 года, впервые возбуждено сразу три уголовных дела. В Еманжелинске председатель участковой избирательной комиссии внесла изменения в протокол под видом технической ошибки, в Коркино – фальсификация итогов голосования на выборах местных депутатов, в Центральном районе Челябинска – сборщики подписей в пользу партии «Коммунисты России» подделывали подписные листы. Два дела, в Еманжелинске и Челябинске, уже рассмотрены судами, одно на стадии предварительного следствия.

— В структуре областной власти у нас появилось много выходцев из Магнитогорска, в полиции – сотрудников из Хабаровского края, где раньше служил начальник главка Андрей Сергеев. Планируются ли какие-то кадровые перестановки в прокуратуре?

— Я не сторонник кадровых перестановок и кардинальной смены состава. В аппарате прокуратуры области – так точно. Насколько я успел познакомиться с людьми, здесь подобралось удачное сочетание молодости и опыта. По поводу переводов из ХМАО… Я еще на первой встрече с журналистами говорил: наплыва ханты-мансийских прокуроров в Челябинскую область не будет. И я своё слово сдержал. Нет, один помощник прокурора из ХМАО где-то в районе всё-таки работает. Но он просто сменил место жительства, так сложились обстоятельства (улыбается). Но в аппарате никто из «хантов» не появился и не планируется.

— А что с вашим ближайшим окружением? Например, в отношении вашего заместителя Виталия Лопина генпрокуратурой недавно проводилась проверка.

— Да, это так. Появилась информация о его якобы заинтересованности в деятельности предприятия, разрабатывающего гранитный карьер в Сосновском районе. Виталий Лопин подготовил рапорт на имя руководства генеральной прокуратуры с просьбой проверить эти данные. Генпрокуратура организовала проверку с выездом на место.

Подготовлено заключение об абсолютной непричастности Лопина к той ситуации, которая была описана в средствах массовой информации. Сейчас он продолжает работать.

— Другой ваш заместитель, Владимир Можин, едва не ушел из органов на должность областного уполномоченного по правам человека. Как вы сами оцениваете это решение?

— Это личное дело каждого. Можин давно работает в прокуратуре. Если он принимал решение уйти в отставку и посвятить себя какой-то другой деятельности, это его выбор, его право. Я не был никаким звеном в цепочке принятия решения. Потом он поменял решение и сейчас продолжает работать в прежней должности. Видимо, были какие-то причины так поступить. Я вот уезжаю в отпуск, и исполняющим обязанности прокурора остаётся за меня именно Можин.

— Поздравляем с отпуском! Если не секрет, куда отправитесь?

— У меня ведь день рождения. Так что поеду к семье, в Ханты-Мансийск. Будем отмечать праздник вместе.