У Роя будет «размазанная» Магнитка

БЕЗ ПРАВА ОГЛЯНУТЬСЯ

Его книги можно купить в любом магазине. Иногда даже в продуктовом. Люди в метро, зачитываясь этими книгами в белых обложках, пропускают свои станции. По романам этого писателя снимают фильмы в России и Голливуде. Молодой, успешный и привлекательный – Олег Рой в гостях у "Литературной России".

– Сколько всего у вас вышло книг?
– Сколько вышло? Или сколько написал? – Это разные вещи. Написана у меня 21 книга, а вышло на сегодняшний день 15 в России и 18 за рубежом.
– Вы пишете не только на русском языке?
– Только на русском. Их переводят.
– А есть любимые книги?
– Я бы не сказал, есть ли у меня любимые или нелюбимые книги – это всё равно, что у многодетной мамы или у многодетного папы спрашивать – кто из детей самый любимый. Любимая – всегда та книга, над которой в данный момент работаю. Поэтому сейчас таковой является «Фантомная боль». Потом будет другой роман – и он на какое-то время займёт пьедестал почёта.
– А книги, над которыми было очень тяжело работать?
– Дай Бог, в следующем году выйдет дилогия «Ловушка для ангела». Восемь лет работы над ней, постоянные перерывы – очень сложно работать было. Над романом «Старьёвщица», который я тоже не могу никак доделать – всё обещаю издательству «Эксмо», но пока не получается. Это такая мистическая драма, где главный герой за очень большие деньги начинает продавать свои хорошие воспоминания, которых у каждого, как мы думаем, огромное множество. Если вам сейчас задать вопрос – есть ли у вас хорошие воспоминания, вы скажете: «Да, Олег, конечно, есть». Но если я вам предложу сейчас на листочке их написать – поверьте, листок не будет заполнен даже наполовину – вы просто не сможете их вспомнить. И когда герой начинал продавать воспоминания, он тоже думал, что их у него огромное количество. Что можно наторговать на столько, что можно стать крупнее, чем «Газпром» или РАО «ЕЭС» по тем временам. Но всё оказалось банально и просто – пришлось продавать то, что продавать не очень-то и хотелось – память о матери, о первой любви… Да, он стал баснословно богатым, но когда продавать уже нечего, а старьёвщица постоянно приходит и просит продать что-то ещё, то очень сложно становится жить. И как сложно человеку выжить в этой ситуации. Каждый раз, когда я сажусь за этот роман, мне достаточно трудно.
– Несколько ваших романов было экранизировано. Как вы считаете, удачны они или нет, какие можете отметить?
– Я могу сказать абсолютно точно, и каждый автор, думаю, это подтвердит, что над твоим романом глумятся пять раз. Первый раз, когда его совершенно случайно из множества книг на полке в магазине выбирает продюсер. Он читает и думает: «Это же моя книга!» Он начинает издеваться первый раз – он пересказывает своё видение этой истории на канале. Это уже почти не ваш роман. Потом на книгу смотрит сценарист и думает: «Господи, кто это написал? Ведь надо-то совсем не про это», и они начинают писать сценарий. После этого сценарий берёт в руки режиссёр: «Книга так себе, сценарий написали плохой, но я как режиссёр сделаю немножко по-другому, и получится гениальная вещь». Потом вступают актёры – исполнители главных ролей: «Господи, книга никакая, сценарий – полное «г», режиссёр – откуда он вообще взялся? Но я сыграю так, что будет просто супер!» Потом отснятый материал попадает в руки монтажёрам, которые, применяя всю свою гениальность, монтируют ленту, изменённую до неузнаваемости. В итоге, когда меня приглашают на премьеру фильма, то я, сидя в зале, пытаюсь узнать хоть в чём-то свою книгу. Потому что между книгой и фильмом ничего общего не остаётся. Например, фильм «Индус» по роману «Улыбка чёрного кота» – там и татуировка у него была – не кот, а птица Феникс, и не в Китае самолёт упал, а в Индии, и так далее…
– Вас часто узнают на улице?
– Сейчас начали часто узнавать. Буквально за этот год. Не знаю, с чем это связано, но сейчас меня часто стали приглашать на всевозможные каналы, в ток-шоу… Раньше мне это доставляло некое удовольствие – потому что это был для меня новый мир, в который интересно окунуться и в котором интересно повращаться, а самое главное – есть отсылки к характерам новых героев. Но сейчас я уже перенасытился этим. И такое количество героев, которых я видел там, мне уже не нужно, и я сейчас всё реже и реже стал появляться на экране. Но всё равно это внимание извне повлияло на то, что стали очень часто узнавать.
– Совсем недавно, на книжной выставке на ВВЦ вы презентовали роман «Галерея «Максим», сейчас, осенью, вышла новая книга «Пасынки судьбы»…
– Нет, это книги не новые. Сейчас они просто издаются. Например, эта книга «Пасынки судьбы» – была написана давным-давно. Я долгое время жил в Швейцарии, потом, после развода, вернулся в Россию – таким опустошённым – и морально, и материально, что даже жить было не на что. О моём приезде в Москве быстро узнали, и меня пригласил побеседовать директор универмага «ЦУМ». И вот пришёл я в его роскошный огромный кабинет из мрамора и кожи. И он мне сказал: «Я хочу, чтобы ты написал роман, события в котором так или иначе будут связаны с «ЦУМом». Грядёт юбилей универмага, и вот мне хочется как-то его увековечить». Я возмутился – чтоб я да писал романы на заказ, чтоб ещё человек младше меня просил… Но он уговаривал: «Можно просто его ненавязчиво упомянуть…» Я уже собирался вспылить, как он написал на листе бумаги сумму – тогда у меня ещё было хорошее зрение, я её очень хорошо разглядел – и я сказал, что я начинаю писать прямо здесь и сейчас, в его кабинете… Так родилась тогда ещё большая новелла «ЦУМовый ангел», которую я впоследствии переработал. Но действие как разворачивалось, так и происходит в «ЦУМе», даже на обложке можете его увидеть.
– Вы говорили, что все ваши сюжеты взяты из жизни, как они, эти сюжеты, вас находят?
– Если бы я это точно знал, я бы сидел в том месте, где меня посетил последний сюжет, и ждал бы нового вдохновения. Нет, обычно это происходит довольно-таки спонтанно. Я довольно долго работал над «Старьёвщицей», был сложный период, когда я понимал, что нужно её бросать. И вдруг я чувствую, что за идеологией двух главных героев сокрыта ещё какая-то мораль, которая не относится к «Старьёвщице», и, к своей великой радости, я опять отложил «Старьёвщицу» и засел за «Фантомную боль» – про несостоявшегося актёра. Я считаю, очень интересный роман и очень интересная работа – что из одного сюжета поучилось неожиданное ответвление совсем в другой роман.
– Всё-таки главное в романе – это сюжет?
– Главное – это настроение, с которым ты его пишешь, а потом уже приходит сюжет и всё остальное – продиктованное настроением. То есть, сюжетная линия – это довольно гибкая субстанция в моей голове. Если у меня сегодня хорошее настроение, то и моим героям сегодня повезло. А если у меня скверное и плохое настроение, то, поверьте, суицидальность переходит на них. Мне читатели говорят: «Олег, у вас всего раз в два года рождается светлый роман а-ля «Пасынки судьбы». Просто они не знают, что издаются они раз в два года, но на самом деле их гораздо меньше. Следующий год вообще чёрный год – он будет проходить под знаком мистики – выйдут дилогия «Ловушка для ангела», «Фантомная боль» и «Вдали от рая» – старый мой роман, тоже мистическая драма.
– Иногда один и тот же ваш роман можно увидеть под разными обложками и с разными названиями…
– Да. Это действительно было с одним или двумя романами – с «Чёрной радугой» и, точно не могу сказать, но с каким-то другим романом это тоже было, по-моему, со «Снами». Как это объясняло издательство «Эксмо» – зачастую на рынке не всегда можно угадать правильность названия. И заглавие может отталкивать людей. Роман под названием «Чёрная радуга» на фоне других книг не продавался вообще. Издатели не могли понять, в чём же дело – изъяли из продажи, поменяли название. Но в книге под новым названием есть абсолютно чёткое упоминание на первой странице, что это тот же самый роман. Но я думаю, что это всё-таки какие-то маркетинговые вещи, которые мне как автору не интересны. Меня часто в блоге и на моём сайте дотошные читатели упрекают в таких вот ошибках, но это не моё. Я ведь не станок, который печатает, я не креативное бюро издательства, которое называет и рисует, я занимаюсь текстом.
– Олег Рой – ваш псевдоним – как он появился?
– Очень просто. Если взять мои ФИО – Резепкин Олег Юрьевич – аббревиатура как раз будет РОЙ.
– Неожиданно простой ответ.
– Я понимаю, что нужно, конечно, придумать какую-нибудь историю, что однажды мне приснился сон, и я разобрал там три буквы, которые лежали под крылом ангела-хранителя, и я точно понимал, что эти буквы… я могу долго так продолжать, но на самом деле всё просто и банально.
– «Судьба даёт шанс поРой» – часто написано в аннотациях к вашим книгам. Вам судьба тоже даёт шанс?
– Да, каждому человеку он выпадает – я знаю абсолютно точно. Иногда шансы выпадают по нескольку раз на дню, но зачастую мы проходим мимо этих шансов, не замечаем, не хотим, не обращаем на них внимания, отвергаем, делаем вид, что это не для нас, что это не достойно нас, слишком мелко для нас. Но на самом деле это может быть именно то, чего нам не хватает. И судьба нам иногда несколько раз на дню пихает одно и то же, мы это чувствуем, отвергаем, а потом ей надоедает, и она уходит. А через месяц, через два, через три ты только думаешь – «Господи, у меня же была возможность! У меня же был Шанс!» Но вернуть уже ничего нельзя. Судьба – это не человек, она не имеет права оглядываться.
– А у вас есть любимый писатель?
– Из современников, вы имеете в виду?
– Не имеет значения.
– Сейчас очень модно говорить «Чехов, Достоевский, Толстой».
– Мне не интересно, как модно говорить, хочется узнать, кто интересен именно вам.
– Мне очень нравится Пелевин. Очень нравится Гришковец. Дина Рубина – потрясающая. Она мне очень нравится своей «Голубкой», и то, как она сейчас поразмышляла над куклами, над мистикой – Дина Рубина номер один. То есть, я вообще нахожусь под впечатлением любого её произведения. Быков, Нестерова, Тополь – много любимых авторов, которые мне действительно нравятся, которых я действительно читаю.
– То есть, вы успеваете ещё и других читать?
– Это необходимо, чтобы как-то развеяться после очередного романа, нужно обязательно во что-то уходить, иначе ты абсолютно точно будешь писать продолжение того, что ты только что оставил.
– Вы можете себя назвать счастливым человеком?
– Нет.
– А в чём для вас заключается счастье?
– Раньше оно заключалось во всех моих детях. Сейчас одного ребёнка больше нет. И с тех пор я не могу назвать себя счастливым человеком.
– Ваши творческие планы?
– Их громадьё. Столько бы сил, сколько творческих планов. У меня огромный контракт с голливудской компанией «Имидж студия», я для них делаю четыре синопсиса в год. Я сейчас возобновил работу с компанией «RWS», которая сняла фильм «Индус». Потом, скорее всего, мы в ближайшее время начнём перерабатывать одну или две вещи. Я хочу доделать «Фантомную боль» – ещё в этом году. А в следующем году хочу доделать вещь, которая очень сильно мне нравилась – «16 теней», и много других планов.
– Но все они связаны с писательской деятельностью?
– Думаю, что незачем тратить ни себя, ни свои ресурсы. Всё равно, как бы я ни старался, как бы я ни хотел, как бы я ни пытался приучить себя к четырём часам сна, сутки от этого больше не становятся. Ещё хочется пообщаться с друзьями, хочется посмотреть какой-то новый фильм, почитать ту же Дину Рубину или кого-то ещё.
– В связи с этим вопрос – есть у вас хобби?
– Я люблю фотографировать. Я очень много времени провожу с камерой. Я сейчас ездил в город магнитогорск, снимал на плёночный фотоаппарат, снимки ещё не успел проявить. Специально снимал на плёнку, потому что хотел размазанные кадры получить.
– Можно где-нибудь посмотреть фотографии?
– Конечно, у меня на сайте www.olegroy.com. А в Швейцарии продаются два моих альбома. «Passing by» – «Проходя мимо», посвящённый тому, что иногда, проходя мимо, мы не замечаем красоты природы, которая рядом с нами. Мне кажется, очень интересный альбом получился.
– Пользуется спросом?
– Знаете, фотоальбомы не пользуются спросом вообще, если это не фотоальбом звёзд, которых фотографировал Ньюман. Они не выпускаются огромными тиражами, и люди берут их себе в коллекцию, чтоб они просто лежали на полке, гости пришли и полистали. Для них зачастую автор как фотограф не важен, важна эмоция, которая идёт от самих фотографий. Это не обидно. Поэтому доставляет удовольствие сам факт, что я захожу в любой фотосалон в Швейцарии, и там лежит мой альбом – пользуется он при этом спросом или нет – совершенно не важно.
– Вы вне политики?
– Живя в нашей стране и выпивая иногда пиво с друзьями, нельзя быть вне политики. Это вторая тема после женщин. К тому же, после 45-ти в этой области похвастать особо нечем бывает – это не то время, когда тебе 23 года и когда можно придумывать что угодно, и тебе поверят. Все переходят на банальности. А банальности – это тот же самый российский футбол, которого никогда не было, это олимпиада в Сочи, под прикрытием которой разворовывается всё, что можно, и, естественно, разговор переходит на политику. Так или иначе, она влияет на нас, мы в ней живём.
– А на вашу прозу политика влияет?
– Нет. В моих романах нет политики. Почему? – Потому что она уже настолько нам всем надоела, что становится смешно. Нам постоянно её пихают. Но когда пихают настолько смешно и неуклюже, то остаётся только веселиться. Когда Госдума разрабатывает закон о коррупции, это смешно, потому что, мне кажется, их нужно всех самих сначала посадить, а потом уже закон разрабатывать. Это всё банально и просто. Когда я узнаю, что так часто и так долго в каком-то регионе какой-то полковник милиции ловил коррупционеров, а потом его самого поймали на взятке в несколько миллионов долларов… это театр абсурда.
– А как вы относитесь к тем, кто выходит на Триумфальную площадь 31-го числа?
– Я никак не отношусь к ним. У каждого есть своя политическая, гражданская, человеческая позиция. Другое дело, что её можно высказывать в трёх местах. Первое – это внутри самого себя, что, наверное, более-менее правильно. Второе – это можно выйти покричать на площади, что само по себе влечёт за собой не вполне нормальные последствия и для самого себя, и для окружающих людей, к тому же, это ничего не меняет. Вы меня простите, но процитирую одного очень хорошего американского политика: «Оттого, что я пукаю в ванной, вовсе не следует, что я сижу в джакузи». И третье – можно собраться с друзьями поговорить. Это куда более приятно. В нашем государстве всего два человека, которые делают политику…
– Кого вы имеете в виду?
– Я имею в виду Путина и Медведева. Есть ещё, правда, их окружение, которое давно не менялось, но их очень мало – людей, которые в политике действительно разбираются. Это и господин Христенко, и, скорее всего, его супруга Татьяна, и Чубайс, и Герман Греф, и Лавров – это те монстры, которые могут реально делать политику, а остальные приходят ради денег, и эти политические монстры с ними справиться не могут. А Немцов – наверное, тоже имеет право выражать свою позицию таким образом. Но встать рядом с ним на площади и кричать я бы не очень хотел. Потому что ему-то это разрешили, а мне никто такого права не давал – почему-то мне так кажется